В 1946 году Лида уложила свои длинные волосы, надела единственное платье и поехала поступать в Ишим..
Автор: Ирина Ветрова
В ее холодильнике всегда всего должно быть много, с запасом. Со времен войны Лидия Михайловна Тимофеева не может переносить даже незначительное чувство голода. Один только вид кастрюли с наваристым супом радует ее точно так же как смертельно больного инъекция морфия. И она даже не представить себе не могла, что через всю жизнь пронесет страх перед голодом.

Лидочке было 12 лет, когда она вместе со всеми веселилась на празднике Сабантуй, устроенном по поводу окончания полевых работ. Тогда 22 июня 1941 года собрались не только жители из ее деревни Босоногово, но и близлежайших — из Истошино и Луговой. Место для праздника было выбрано не случайно: вокруг озера росла березовая роща, и не было в их краях ничего красивее этих просторов.

Наравне со взрослыми она участвовала во всех аттракционах и изо всех сил соревновалась в ловкости, быстроте и выносливости даже с крепкими деревенскими парнями. Семьи в их деревне были все большие, многодетные, мужики — здоровые и работящие. У самой Лиды было два старших брата, младшая сестра 9-ти лет и еще один брат Николай, которому недавно исполнилось шесть. Им, пятерым отпрыскам Феклы Титовны и Михаила Леонтьевича, всегда было спокойно, сытно, радостно и дружно вместе.

Радостный шум гуляний сменился тревожной тишиной, а потом взорвался многочисленными выкриками: «Война, война», женщины заголосили. Мужчины отошли в сторону и что-то обсуждали в своем кругу, а детям велено было возвращаться домой. Лида бежала и думала, что еще вчера соседка с матерью говорили, что войны не будет: Сталин подписал мирный договор с Германий, а если немцы напали на нашу страну, то ее отца опять заберут на войну.

Что такое война, плен и немцы — она знала. Отец не раз рассказывал детям про Первую мировую войну, свой побег и долгую дорогу домой. Лида воспринимала эти его истории как приключения. Ей даже было удивительно, что мать всегда вытирала передником уголки глаз, когда отец переходил к самому печальному повествованию: — Когда слух прошел о том, что наши побеждают, немцы за нами перестали сильно присматривать, и нам удалось бежать. Шел я из Австрии пешком до самого дома, знал, что там меня ждут ваша мать и сын Иван. Как отец жил в плену Лида слышала много раз, но не видела в этом ничего особенного: его как других русских разместили на квартирах и заставляли работать, денег не платили, но кормили вполне прилично и не обижали. А вот долгий путь из далекой Австрии до самого их дома, для Лиды казался самой увлекательной частью его истории.

Отец говорил, что люди в нашей стране хорошие, кто покормит, кто на телеге подвезет. Дети спрашивали все в подробностях и все оттягивали самый важный момент: как тиф «косил» людей, а отца попросили этих больных грузить в вагоны на одной из станций, а он не стал. Он видел умирающих, боялся заразиться: сунул главному начальнику под нос свою правую руку с отсутствующими двумя пальцами — и благодаря этому ранению остался жив. Лида тогда думала, что этот тиф будет пострашнее войны, по крайней мере, в книге памяти ее отца это были самые жуткие страницы...

На следующий день всех мужчин увезли на телегах. Вся тяжелая работа осталась детям: их посылали на прополку за пять километров в поля. Жара стояла невыносимая. Лида литовкой вырубала осот, чтобы освободить пшеницу и дать ей возможность вырасти. Когда прополку заканчивали, ждал сенокос. Это было еще дальше от дома, поэтому прямо в лесу ставили палатки и дети там жили. Будили их, когда солнце еще не встало. Говорили, что мокрую от росы траву косить легче. А когда трава подсыхала, ее собирали в копны. Потом начиналась уборочная страда. Женщины серпами жали пшеницу, дети таскали ее и ставили в суслоны. Ох и тяжелые они были.

Но больше всего Лиде не нравилось веять. Веялки были самые примитивные: вся пыль от пшеницы покрывала ее с ног до головы и не давала дышать. Приходили машины, и надо было полные ведра зерен тащить к ним и грузить в кузов.

Учебный год 1941 года начался в конце сентября, когда все работы были окончены. И прожили его в деревне на старых запасах. Потому что все, что собрали с полей и надоили с личных коров — сдали для фронта. С каждым годом все повторялось: хлеба уже не было совсем, детей кормили отходами: пропустят пшеницу через веялку, а все что остается вместе с сорной травой — на стол. После этого начали случаться странности: дети поедят, и ноги у них отказываются ходить. Женщины стали искать причину и нашли в этих отходах сорную траву — жабрей — причину этих недомоганий.

Лида все время ходила голодная и мечтала о куске хлеба. Мать ее была лучшей стряпухой в деревне и девочка бы многое тогда отдала, чтобы вместо жмыха пожевать тот настоящий, довоенный хлеб.

В школу ходили «босоноговские» через озеро: в соседнюю деревню. Зимы были холодные, носить нечего. На всю жизнь Лида запомнит, как мерзли и болели коленки, когда она в своих штопаных штанах бежала на уроки. Как научилась терпеть голод, холод и нужду. Как ждала своих родных, и когда с фронта стали приходить солдаты, в основном, раненные, на костылях, женщины выбегали к ним на дорогу. Как рыдали жены и матери, когда Лида отдавала им похоронки (ее частенько просили подменить почтальона, потому что та нужна была на других работах). Как плакала над статьей, рассказывающей о подвиге замученной пытками Зои Космодемьянской. Как все дети бежали к деревенской конторе и слушали по радио последние сводки с фронта, чтобы потом рассказать своим родителям. Как редко видела свою мать, которая вместе с другими работала телятницей на ферме и приходила домой только вечером. Как скучала по отцу, которого не видела с начала войны: Михаила Леонтьевича отправили в Омск на завод, производить запчасти для танков. Как радовалась письмам от старшего брата Ивана: он ушел на фронт, как только ему исполнилось 18 лет, и все время писал им. Как провожали в 1943 году среднего брата Виктора и мать все время плакала. И как радовались Победе, потому что были уверены в ней и ждали большего всего на свете.

Сразу после окончания восьмилетки в 1946 году Лида уложила свои длинные косы вокруг головы, надела единственное платье и поехала учиться в Ишим в педучилище.

Жили студенты в общежитии: девчонки сами кололи сырые дрова, топили старую печку, а чтобы согреться спали по двое на узких казенных кроватях. На карточки давали им по маленькому кусочку черного хлеба, которым они заедали крапивный постный суп. Две девочки заболели туберкулезом и умерли. Остальных болезнь пощадила. Через год карточки отменили: на радость всем в магазине появились пряники. Эти послевоенные сладости быстро вернули девчонок к жизни — они, наконец-то, наелись досыта.

Лидия Михайловна в 19 лет стала учителем начальных классов и с тех пор ее всегда звали по имени-отчеству. Получила распределение в школу Армизонского района. Оба ее брата вернулись домой живыми. Иван — кадровый офицер, получил контузию, лечился, после войны уехал работать в Свердловск, там женился и остался. Виктор прошел войну разведчиком, был ранен, после победы еще три года служил вдали от дома.

Отец пришел в 1944 году. Вернее, его еле живого привезли на телеге деревенские из Голышманово, куда он с трудом добрался из Омска. Положили на печку и все думали, что он недолго протянет. Врач сказал, что у него сильное истощение. Мать стала его понемногу отпаивать парным молоком, но он все равно очень долго не мог встать. Рассказывал, что на омском заводе их кормили так скудно, что многие умирали от голода. Ему повезло: как только он занемог, разрешили поехать домой. В голодной стране эта дорога была еще тяжелее, хоть и короче той — довоенной. А когда поправился, то сразу пошел работать в колхоз.

Потом заболела мать. Организм оказался не двужильным, и грипп дал осложнение — Фекла Титовна потеряла слух, но не способность печь самый вкусный хлеб. Она большими партиями выпекала его комбайнерам, трактористам и всем работающим в поле. Прожила долгую жизнь, пережив своего любимого мужа почти на 20 лет. В их доме в деревне Босоногово Бердюжского района до сих пор живет семья ее младшего сына Николая.

Лидия Михайловна в 1950 году снова поступила учиться. Опять — в Ишим, но уже в институт.

Она более 40 лет преподавала русский язык и литературу. Говорит, что любила свою профессию и дорожила ей. Вышла замуж, родила сына Сергея. А когда он поехал учиться в машиностроительный техникум, то и семья перебралась в Тюмень. Здесь устроилась на работу в школу № 13 и все трудности, о которые спотыкались ее коллеги, ей казались незначительными после военных прожитых лет. Своим внукам Лидия Михайловна часто рассказывает про войну, которую не видела, но испытала. Они часто ее навещают и всегда приносят бабушке гостинцы.

Фото: 1. Лида (справа) с подругой Валей, 1946 год; 2. Брат Виктор Тимофеев, разведчик, 1946 год; 3. С братом Иваном, 1950 г.; 4. Студентки Ишимского пединститута, 1952 год