Отец, видя моё расстройство и жалея меня, посылал меня за дровами для костра или ещё куда, а сам прицеплял к моей чудо-удочке свою рыбу.
Автор: Падышев Сергей Борисович
(продолжение)
Мой отец, Падышев Борис Тимофеевич, часто любил садить меня маленького к себе на плечи. А он был высокого роста и мне казалось, что я сижу выше всех. Он всегда покупал нам с сестрой сахарную вату и леденцовые петушки на палочке. Зимой отец делал огромные сачки из сетки, мы шли на реку, долбили лёд и вычерпывали задыхающуюся рыбу из проруби. Потом приходили с рыбалки и мать варила вкусную уху.
Летом я с ребятами любил ходить на речку. Однажды произошёл случай, когда я чуть не утонул во время очередного купания. Отца рядом не было, но с нами купался взрослый парень Равиль, сын конюха. В какой-то момент я зашёл слишком далеко, оступился на глубине и стал тонуть. Недолго думая, Равиль бросился в воду спасать меня. Нырнул и за волосы вытянул меня из воды. Наглотался я воды очень сильно. Но главное — не утонул. Татарин Равиль спас мою маленькую детскую жизнь. Это было моё второе рождение.
На речке отец иногда подшучивал надо мной, когда мы рыбачили. Он ловил сам длинной удочкой, а у меня была простая палка с верёвкой и привязанным крючком из проволоки. На моей удочке не было ни грузила, ни поплавка, естественно, я ничего поймать не мог. И отец, видя моё расстройство и жалея меня, посылал меня за дровами для костра или ещё куда, а сам прицеплял к моей чудо-удочке свою рыбу. Затем кричал мне, что у меня клюёт. Чему я был несказанно рад. А когда я с отцом ходил за грибами, то он делал со мной такой же фокус, как на рыбалке. Находил семейку грибов, а сам просил меня несколько раз топнуть ногой, чтобы грибы сразу же вылезли. Я топал ногой и к своей радости находил их.
У отца ещё было замечательное хобби в жизни, а может даже одна из тех многочисленных профессий, которыми он в совершенстве владел, несмотря на четыре класса образования и ремесленное училище в Клайпеде. Мой отец в армии в 1954 году служил в полковом оркестре в городе Гусеве, что рядом с Кёнигсбергом, нынешним Калининградом. И уже став семейным человеком, он стал всё своё свободное время отдавать музыке. Сам писал ноты для всего оркестра. Сам собирал хороших музыкантов и руководил оркестром.
Впоследствии он руководил оркестрами и играл в клубе железнодорожников, на заводе КПО, и на заводе АТЭ. Мне ужасно нравилось ходить с отцом и его оркестром на все демонстрации в праздники. Мы приходили раньше всех музыкантов в клуб, где они репетировали и где хранились все музыкальные инструменты. И пока народ не собрался, я по очереди дул во все трубы, барабанил в разные барабаны. Это было очень интересно.
После демонстрации мы возвращались уставшие домой, где нас ждал роскошный стол с пирогами и вкусностями, которые приготовила мать. А она была мастером в этом деле. Где-то в 1967 — 1969 году отцу на новой работе дали другую благоустроенную квартиру, где мы всей семьёй жили дальше. Но это уже другая история!
Мой отец, Падышев Борис Тимофеевич, часто любил садить меня маленького к себе на плечи. А он был высокого роста и мне казалось, что я сижу выше всех. Он всегда покупал нам с сестрой сахарную вату и леденцовые петушки на палочке. Зимой отец делал огромные сачки из сетки, мы шли на реку, долбили лёд и вычерпывали задыхающуюся рыбу из проруби. Потом приходили с рыбалки и мать варила вкусную уху.
Летом я с ребятами любил ходить на речку. Однажды произошёл случай, когда я чуть не утонул во время очередного купания. Отца рядом не было, но с нами купался взрослый парень Равиль, сын конюха. В какой-то момент я зашёл слишком далеко, оступился на глубине и стал тонуть. Недолго думая, Равиль бросился в воду спасать меня. Нырнул и за волосы вытянул меня из воды. Наглотался я воды очень сильно. Но главное — не утонул. Татарин Равиль спас мою маленькую детскую жизнь. Это было моё второе рождение.
На речке отец иногда подшучивал надо мной, когда мы рыбачили. Он ловил сам длинной удочкой, а у меня была простая палка с верёвкой и привязанным крючком из проволоки. На моей удочке не было ни грузила, ни поплавка, естественно, я ничего поймать не мог. И отец, видя моё расстройство и жалея меня, посылал меня за дровами для костра или ещё куда, а сам прицеплял к моей чудо-удочке свою рыбу. Затем кричал мне, что у меня клюёт. Чему я был несказанно рад. А когда я с отцом ходил за грибами, то он делал со мной такой же фокус, как на рыбалке. Находил семейку грибов, а сам просил меня несколько раз топнуть ногой, чтобы грибы сразу же вылезли. Я топал ногой и к своей радости находил их.
У отца ещё было замечательное хобби в жизни, а может даже одна из тех многочисленных профессий, которыми он в совершенстве владел, несмотря на четыре класса образования и ремесленное училище в Клайпеде. Мой отец в армии в 1954 году служил в полковом оркестре в городе Гусеве, что рядом с Кёнигсбергом, нынешним Калининградом. И уже став семейным человеком, он стал всё своё свободное время отдавать музыке. Сам писал ноты для всего оркестра. Сам собирал хороших музыкантов и руководил оркестром.
Впоследствии он руководил оркестрами и играл в клубе железнодорожников, на заводе КПО, и на заводе АТЭ. Мне ужасно нравилось ходить с отцом и его оркестром на все демонстрации в праздники. Мы приходили раньше всех музыкантов в клуб, где они репетировали и где хранились все музыкальные инструменты. И пока народ не собрался, я по очереди дул во все трубы, барабанил в разные барабаны. Это было очень интересно.
После демонстрации мы возвращались уставшие домой, где нас ждал роскошный стол с пирогами и вкусностями, которые приготовила мать. А она была мастером в этом деле. Где-то в 1967 — 1969 году отцу на новой работе дали другую благоустроенную квартиру, где мы всей семьёй жили дальше. Но это уже другая история!