Моё далёкое раннее детство... Я иногда вспоминаю его, вспоминаю смешные и интересные моменты и понимаю, что оно не вернётся уже никогда. А я всё дальше и дальше ухожу от него.
Автор: Сергей Падышев
Моё далёкое раннее детство... Я иногда вспоминаю его, вспоминаю смешные и интересные моменты и понимаю, что оно не вернётся уже никогда. А я всё дальше и дальше ухожу от него.
В тот 1962 год, когда я родился, наша семья проживала в храме Святых Петра и Павла на территории в то время недействующего мужского Троицкого монастыря. Жильё, что выделил нескольким семьям Тюменский водоканал, было, не ахти какое, но всё-таки, это была крыша над головой. Родители были весь день на работе. А мы с сестрой оказывались предоставлены сами себе, хотя и под небольшим присмотром бабушки Дарьи. Мы проводили своё свободное время и развлекали себя как могли.
На территории монастыря в те годы находились конюшня, стоянка автомобилей, остатки небольшого кладбища. В здании самого монастыря располагалась огромная мастерская скульптора А. Портянко, где он делал огромную скульптуру вождя революции Ленина высотой девять метров. Эта скульптура теперь стоит в центре города на улице Республики. Я был частым гостем в его мастерской. Мне нравилось наблюдать, как работает скульптор над своими шедеврами. Он часто дарил мне разные маленькие фигурки.
За забором раскинулась река Тура, где проплывали большие гружёные баржи и теплоходы.
Нашей босоногой команде ребятишек было где развернуться в близлежащих окрестностях. Тем более, что к нашей ватаге присоединялись и ребята с соседних домов. Мы лазили по всем башням двух храмов на свой страх и риск. Забирались в глубокий монастырский подвал, откуда шёл, к тому времени уже обвалившийся подземный ход.
Старый татарин, который работал на местной конюшне, катал нас на лошадях, и разрешал ездить верхом самостоятельно по двору монастырского комплекса.
Ещё одним интересным местом была столярная мастерская, где постоянно что-то строгали, пилили и ароматно пахло столярным клеем и древесной стружкой. И во всём, что нас окружало, мы принимали непосредственное участие. Более старшие ребята старались брать нас везде с собой. Они с нами нянчились и присматривали, чтобы с нами ничего не случилось. Мне было тогда всего года четыре.
Однажды моя мать купила три десятка яиц и поставила их на подоконник. Ну, а мы как раз с сестрой, которая была меня старше на три года, играли в жмурки именно в той комнате, где и лежали эти яйца. Мы по очереди ловили друг друга, и каждый уворачивался как мог, залезая куда угодно, лишь бы не быть пойманным. И вот в какой то момент я заскочил на табурет и приземлился со всего маху на подоконник. А там же яйца! Но я с горяча и не понял ничего. Сижу хорошо на подоконнике, ещё ёрзаю так, чтобы удобнее было, но в этот момент заходит мать. Я улыбаюсь и смотрю на неё, а её лицо вытянулось от удивления. Какое-то время она стояла с открытым ртом. Я медленно поднимаюсь с ячеек, а у меня со штанов эти яйца текут. Я помолчал и говорю онемевшей матери одно простое слово: «Кака!», и развожу руками в разные стороны, как будто говоря этим, что ничего уже не поделаешь! А сам начинаю понимать, что очередной порки не миновать! Так оно и вышло. Сначала меня мать образцово выпорола, а потом долго хохотала до слёз.
По выходным бабушка Дарья организовывала большую стирку. А в те времена были для воды огромные оцинкованные вёдра и корыта. Бабушка налила два таких ведра прохладной воды и ушла на минутку за бельём домой. А на улице лето! Ну, просто грех не освежиться! А мы тут как тут. Я, недолго думая, залезаю в одно ведро, сестра в другое. А перед купанием мы вывалялись в куче песка. Бабушка выходит, и бельё у неё из рук падает от такой картины — из вёдер торчат детские белобрысые головёшки. А воду бабушка носила с дальней колонки. Вода, конечно, была испорчена! Мы выскочили и бежать... Бабушка гонялась за нами, пытаясь шлёпнуть нас мокрым бельём.
Немного освежившись, мы решили, что купания с нас хватит. И решили заняться чем-то другим. А я как раз подглядел, как водитель автопогрузчика заводит свою технику согнутой проволочкой. Тут ещё ребята другие подошли, и я решил похвастаться, что могу включать замок зажигания у автопогрузчика. И даже прокатиться. Они, понятное дело, не поверили и мне пришлось доказывать свою правоту, дабы не посрамить пацанскую честь. Ехать со мной на автопогрузчике вызвалась как всегда сестра. Все с замиранием сердца смотрели, что же дальше будет.
Мы спокойно, со знанием дела залезли в кабину погрузчика, предвкушая, как утрём всем нос. «Эх, прокачу!», — говорю я. Согнул проволочку, так же как дядя шофер, воткнул в замок зажигания и повернул на пол оборота. Двигатель автопогрузчика натужно заурчал, и я надавил до отказа педаль газа! Как потом оказалось, автопогрузчик стоял уже на скорости. Наша техника содрогнулась всем своим нутром, и мы рванули навстречу неприятностям, которых не пришлось долго ждать. Не успели мы вдвоём повернуть руль и выехать со стоянки, как наш механический монстр на всём ходу протаранил стоящий на пути воздушный прицепной компрессор на колёсах, и проткнул его рогами насквозь. У нас хватило ума повернуть в обратную сторону проволочку в замке зажигания и мотор заглох.
Ребятишки, конечно, врассыпную. А мы сидим в кабине, ошарашенные неудачной поездкой и видим, как к нам бежит сторож и наш отец. Нам здорово попало, а отцу целый месяц пришлось за свой счёт восстанавливать испорченный компрессор.
Однажды отец с получки купил мне пистолет, который стрелял шариками для тенниса. В нём стояла мощная пружина и рычаг с силой выбрасывал шарик, если нажать на курок. Я бегал и стрелял во все стороны. Потом мне наскучило однообразие и я решил, что надо придумать что-то новенькое. Отец как раз прилёг отдохнуть и лежал, закрыв глаза. Я тихонько подкрался к нему. Приставил пистолет без шарика к носу, так что нос теперь выполнял функцию шарика. Со словами «Руки вверх!» я нажал на спусковой крючок и рычаг со звоном сильно щёлкнул отца по носу так, что тот подпрыгнул от боли и неожиданности. Отец сначала спросонья не мог понять, кто же это его так треснул по носу. Он бегал по комнате и держался за нос. Пришлось на следующий день идти отцу на работу с лиловым носом. Я понял какую неприятность и боль доставил отцу своим необдуманным поступком. Очень долго переживал и чувствовал себя виноватым...
(продолжение следует)
В тот 1962 год, когда я родился, наша семья проживала в храме Святых Петра и Павла на территории в то время недействующего мужского Троицкого монастыря. Жильё, что выделил нескольким семьям Тюменский водоканал, было, не ахти какое, но всё-таки, это была крыша над головой. Родители были весь день на работе. А мы с сестрой оказывались предоставлены сами себе, хотя и под небольшим присмотром бабушки Дарьи. Мы проводили своё свободное время и развлекали себя как могли.
На территории монастыря в те годы находились конюшня, стоянка автомобилей, остатки небольшого кладбища. В здании самого монастыря располагалась огромная мастерская скульптора А. Портянко, где он делал огромную скульптуру вождя революции Ленина высотой девять метров. Эта скульптура теперь стоит в центре города на улице Республики. Я был частым гостем в его мастерской. Мне нравилось наблюдать, как работает скульптор над своими шедеврами. Он часто дарил мне разные маленькие фигурки.
За забором раскинулась река Тура, где проплывали большие гружёные баржи и теплоходы.
Нашей босоногой команде ребятишек было где развернуться в близлежащих окрестностях. Тем более, что к нашей ватаге присоединялись и ребята с соседних домов. Мы лазили по всем башням двух храмов на свой страх и риск. Забирались в глубокий монастырский подвал, откуда шёл, к тому времени уже обвалившийся подземный ход.
Старый татарин, который работал на местной конюшне, катал нас на лошадях, и разрешал ездить верхом самостоятельно по двору монастырского комплекса.
Ещё одним интересным местом была столярная мастерская, где постоянно что-то строгали, пилили и ароматно пахло столярным клеем и древесной стружкой. И во всём, что нас окружало, мы принимали непосредственное участие. Более старшие ребята старались брать нас везде с собой. Они с нами нянчились и присматривали, чтобы с нами ничего не случилось. Мне было тогда всего года четыре.
Однажды моя мать купила три десятка яиц и поставила их на подоконник. Ну, а мы как раз с сестрой, которая была меня старше на три года, играли в жмурки именно в той комнате, где и лежали эти яйца. Мы по очереди ловили друг друга, и каждый уворачивался как мог, залезая куда угодно, лишь бы не быть пойманным. И вот в какой то момент я заскочил на табурет и приземлился со всего маху на подоконник. А там же яйца! Но я с горяча и не понял ничего. Сижу хорошо на подоконнике, ещё ёрзаю так, чтобы удобнее было, но в этот момент заходит мать. Я улыбаюсь и смотрю на неё, а её лицо вытянулось от удивления. Какое-то время она стояла с открытым ртом. Я медленно поднимаюсь с ячеек, а у меня со штанов эти яйца текут. Я помолчал и говорю онемевшей матери одно простое слово: «Кака!», и развожу руками в разные стороны, как будто говоря этим, что ничего уже не поделаешь! А сам начинаю понимать, что очередной порки не миновать! Так оно и вышло. Сначала меня мать образцово выпорола, а потом долго хохотала до слёз.
По выходным бабушка Дарья организовывала большую стирку. А в те времена были для воды огромные оцинкованные вёдра и корыта. Бабушка налила два таких ведра прохладной воды и ушла на минутку за бельём домой. А на улице лето! Ну, просто грех не освежиться! А мы тут как тут. Я, недолго думая, залезаю в одно ведро, сестра в другое. А перед купанием мы вывалялись в куче песка. Бабушка выходит, и бельё у неё из рук падает от такой картины — из вёдер торчат детские белобрысые головёшки. А воду бабушка носила с дальней колонки. Вода, конечно, была испорчена! Мы выскочили и бежать... Бабушка гонялась за нами, пытаясь шлёпнуть нас мокрым бельём.
Немного освежившись, мы решили, что купания с нас хватит. И решили заняться чем-то другим. А я как раз подглядел, как водитель автопогрузчика заводит свою технику согнутой проволочкой. Тут ещё ребята другие подошли, и я решил похвастаться, что могу включать замок зажигания у автопогрузчика. И даже прокатиться. Они, понятное дело, не поверили и мне пришлось доказывать свою правоту, дабы не посрамить пацанскую честь. Ехать со мной на автопогрузчике вызвалась как всегда сестра. Все с замиранием сердца смотрели, что же дальше будет.
Мы спокойно, со знанием дела залезли в кабину погрузчика, предвкушая, как утрём всем нос. «Эх, прокачу!», — говорю я. Согнул проволочку, так же как дядя шофер, воткнул в замок зажигания и повернул на пол оборота. Двигатель автопогрузчика натужно заурчал, и я надавил до отказа педаль газа! Как потом оказалось, автопогрузчик стоял уже на скорости. Наша техника содрогнулась всем своим нутром, и мы рванули навстречу неприятностям, которых не пришлось долго ждать. Не успели мы вдвоём повернуть руль и выехать со стоянки, как наш механический монстр на всём ходу протаранил стоящий на пути воздушный прицепной компрессор на колёсах, и проткнул его рогами насквозь. У нас хватило ума повернуть в обратную сторону проволочку в замке зажигания и мотор заглох.
Ребятишки, конечно, врассыпную. А мы сидим в кабине, ошарашенные неудачной поездкой и видим, как к нам бежит сторож и наш отец. Нам здорово попало, а отцу целый месяц пришлось за свой счёт восстанавливать испорченный компрессор.
Однажды отец с получки купил мне пистолет, который стрелял шариками для тенниса. В нём стояла мощная пружина и рычаг с силой выбрасывал шарик, если нажать на курок. Я бегал и стрелял во все стороны. Потом мне наскучило однообразие и я решил, что надо придумать что-то новенькое. Отец как раз прилёг отдохнуть и лежал, закрыв глаза. Я тихонько подкрался к нему. Приставил пистолет без шарика к носу, так что нос теперь выполнял функцию шарика. Со словами «Руки вверх!» я нажал на спусковой крючок и рычаг со звоном сильно щёлкнул отца по носу так, что тот подпрыгнул от боли и неожиданности. Отец сначала спросонья не мог понять, кто же это его так треснул по носу. Он бегал по комнате и держался за нос. Пришлось на следующий день идти отцу на работу с лиловым носом. Я понял какую неприятность и боль доставил отцу своим необдуманным поступком. Очень долго переживал и чувствовал себя виноватым...
(продолжение следует)