Цыганова Елена: Судья — профессия не женская

Вы учились в национальной школе?

Школа наша в Душанбе была обыкновенная. Как и во всех республиках того времени наряду с русским мы изучали и таджикский язык. В 8 классе сдавали по ним обоим экзамены.

Как сдали?

Конечно, на пятерку. Я вообще отлично училась.

На хлопок ездили?

С сентября по ноябрь, пока последнюю коробочку не соберем. В университете — Таджикский государственный университет — особо не ездила, уже на втором курсе вышла замуж и родила дочку. Виктор Цыганов был нашим старостой группы, весельчак, активист, прирожденный руководитель. Все звали его Боцман — за то, что отслужил в морфлоте. Его потом распределили в прокуратуру, а меня юристом на нефтебазу.

Зачем нефтебазе юрист?

Это были годы страшного дефицита бензина. Тогда не цистернами покупали, а канистрами, каждый литр был на счету. В мои обязанности входило контролировать процесс приемки. Допустим, залили бензин, а к утру часть его испарилась. Надо было обосновать это. Скучно было безумно.

Долго я там не протянула, пошла за советом в министерство к нашему бывшему преподавателю — Ойгензихту. Виктор Аркадьевич был автором учебника «Гражданское право» и светилом таджикской науки. Он потрясающе владел словом и мог загипнотизировать своим обаянием любую аудиторию. Это, наверное, единственный человек в нашей стране, кто написал докторскую диссертацию по таре.

Простите?

О проблемах использования тары. Смешно звучит сейчас, но в условиях хозяйствования того времени тема была актуальной.

Ваш учитель смог вам помочь?

Он сказал, что «тебе, деточка, надо заниматься наукой». Кроме того, помог найти мне замену, и не пришлось маяться на нефтебазе два года, я ушла консультантом в городской суд. В июле 1982 года стала народным судьей Фрунзенского районного суда города Душанбе сроком на 5 лет, однако параллельно начала заниматься и наукой.

Трудно было? А дети, муж?

Очень трудно. Работы было много, на семью и детей оставалось катастрофически мало времени. Фрунзенский суд находился в здании, построенном под магазин. Наши кабинеты располагались в прямом смысле в витринах «магазина». Дочь идет в школу — помашет мне рукой, возвращается — опять помашет.

Муж из прокуратуры вскоре перешел в КГБ следователем. Это было время Афганистана, он очень много ездил на ту сторону в командировки и по республике. Порой глаза открываю, а его дома нет, лишь по запаху догадываюсь, что был...

Удивляюсь сама — как успевала, где силы черпала? Многие дела в районном суде имели национальную специфику, особенно в части расторжения брака. В Средней Азии это очень тонкая материя. Не секрет, что и в те годы за невесту платили калым. Свадьба была очень затратным мероприятием с дорогими подарками с огромным количеством гостей. А тут развод, и ты, судья, сидишь и делишь ковры, скот, посуду, одежду — все до нитки. А еще делишь судьбы людей, их детей. Ребятишек в таджикских семьях всегда было много, а женщины не работали. Вот с кем оставаться детям? Чаще делили их просто пополам...

Непросто шли дела, связанные с выселением. Закона о судебных приставах еще не существовало и у каждого судьи был прикрепленный к нему пристав, с которым (и с прокурором!) мы выезжали на место. Всякое случалось, конечно, и собак спускали, и грозились...

Через некоторое время предложили перейти в Верховный суд.

Вы не колеблясь приняли предложение перейти в Верховный суд. У судьи должны быть амбиции?

Непременно, я так считаю. Новый уровень работы Верховного суда республики, специфичные дела имели правоопределительные особенности, связанные с защитой работников. Представьте, сельское хозяйство, кишлак. Кто, где и как будет защищать дехканина?

Часть дел были связаны со взятками в хлопковой сфере. Приписки порой в несколько тысяч раз превышали реальный сбор сырья. За такое преступление предусматривалась Высшая мера наказания. Конечно, такие вещи в одиночку не совершались, потому кто-то из группы получал различные сроки, а кто-то реальную смертную казнь. Семь-восемь дел закончились именно таким образом.

Что привело в Сибирь?

Жизнь, должно быть. Многое сошлось. Впервые побывала в Тюмени в 1990 году на научной конференции в составе группы ученых из Душанбе. Сказать, что я что-то поняла про этот город было бы неправдой. Мы и города-то не увидели — нас затемно повезли в Тобольск. В него вот я сразу влюбилась.

В том же 90-м году в Душанбе все стало переворачиваться вверх ногами. Половина таджиков вдруг надели на головы белые повязки, бабаи уселись в центре города. Их разогнали. Снова сели. Митинги, лозунги. Республика покрылась войной. Документы начали писать на таджикском языке, стали определять у кого какая родина и весьма непрозрачно намекать — уезжайте, мол, русские в Россию.

У нас тогда почти весь состав Фрунзенского суда переехал в Ульяновск. Мой коллега и бывший руководитель в аспирантуре Михаил Иванович Клеандров (тоже, кстати, ученик Ойгензихта) отправился заведовать кафедрой в Тюменский государственный университет. Меня же пригласили в Тюмень директором по правовым вопросам в только созданный Центр экономического содействия под руководством Бориса Аркадьевича Бинкина.

Вскоре образовалась администрация Тюменской области и я приняла предложение стать первым начальником правового отдела администрации области. Мы очень много ездили по различным городам и весям с семинарами по разъяснению законодательства, благодаря чему неплохо узнала территории.

Долго находились в этой должности?

Полгода. Время было удивительно динамичное, постоянно возникали новые структуры. В 1992 году образовался Тюменский арбитражный суд и мы начали работать в нем с первого дня.

В 1995 году вступила в должность заместителя председателя Федерального Арбитражного суда Западно-Сибирского округа и пробыла в ней до сентября 2013.

Как при такой занятости удалось написать диссертацию?

Хотелось высказаться. Моя тема звучала так: «Проблемы третейского разбирательства». На тот момент третейский суд функционировал достаточно обособлено и не в полную силу. Стоял вопрос — как разгрузить Арбитражный суд и суды общей юрисдикции. В 1996 году защитилась в Омском Государственном университете.

Без черных шаров?

Под аплодисменты!

Надо сказать, что и сейчас продолжаю заниматься «третейской» темой, с учетом принятого закона о медиации, потому что государство заинтересовано в расширении возможностей рассмотрения споров вне рамок государственных судов.

У вас в семье до вас были юристы? Почему вы сделали такой выбор?

Отец трудился авиамехаником. Во время Великой Отечественной войны работал на аэродроме. Мама была швеей в ателье. Изумительно шила. За вечер могла соорудить красивое платье.

Вообще-то я в школе мечтала стать переводчиком с немецкого. Никто не сомневался в том, что я смогу, язык знала хорошо. После выпускных экзаменов уехала в Ленинград поступать в пединститут, но недобрала баллов. На следующий год, кстати, тоже. Два года прожила в поразительном городе на Неве. Работала санитаркой в садике. Не знаю, как бы дальше сложилось, но отец ослеп и я посчитала необходимым вернуться домой.

Моментально устроилась оператором на Душанбинскую киностудию — нужно было работать. Вдруг встречаю на улице своего одноклассника и соседа по нашему району «аэропорт» Толика Фомина: «Ты чего, Гордеева, приехала? Пошли к нам на юридический!» Подала документы и поступила. Дома сильно удивились.

Не скучаете по Таджикистану?

Первые годы особенно сильно скучала. По теплу, по горам, по самому воздуху... Мы ведь там никогда дома не сидели — нас манили горы, прекрасные озера, Варзобское ущелье, замечательный парк аттракционов, шикарный зоопарк, лучше которого я нигде не видела... Наши пионерские лагеря находились в горах, прям под облаками. Мы проводили в них все лето.

С Тюменью удалось породниться?

К счастью, да. Я уже давно говорю «у нас в Сибири». Красивый город. Люди душевные, контактные, незлобивые. Возможно, суровый климат способствует формированию терпеливости в характере. Нравятся НАШИ, местные, горячие источники. Если гости из других городов приезжают — сразу туда везем, хвалимся. Леса сосновые специфичные, богатые грибами — особое удовольствие их собирать. И, конечно, безумно люблю Тобольск и Абалак.

Не дает покоя вопрос: судья — это мужская профессия?

По моему опыту скажу, что до 2005 года превалировали женщины, но сейчас количество коллег-мужчин заметно увеличилось.

Как при такой суровой работе не лишиться женской сущности?

Это большая проблема. Женщина становится властной, как сама ее должность, и хорошо, если дома есть крепкий тыл.

Ты ведь всегда выносишь решение не в пользу одной из сторон. Это вызывает массу эмоций, а угомонить стихию не так-то просто. Профессионализм судьи заключается в вынесении правильного и обоснованного решения, чтобы даже недовольный решением участник понимал, что оно справедливо. Это прежде всего. Судья обязан следовать букве закона, хотя порой закон бывает несовершенен — в таких случаях необходимо знать судебную практику и толкование законодательных актов высшими судебными инстанциями.

Сложно было снять мантию насовсем?

Мне всегда помогало преподавание. Когда в 2014 году я пошла в отставку, преподавание смягчило перемены в моей жизни.

Куда теперь девать энергию? Ее еще много...

Заниматься наукой, как всегда говорили мои дорогие учителя.

Текст: Людмила Караваева. Фото из архива Елены Цыгановой