А где-то рядом, как из-под земли доносились беспорядочные выстрелы и певучее «Ура-а-а-а»! Это наши вооружённые ополченцы атаковали финнов слева за перевалом.
Автор: Павел Ахтырский
Высоко в небо подымали тяжёлые вершины стройные сосны, да изредка выступали в своём белом наряде карельские берёзы. Голова колонны, которую составлял санитарный батальон, была уже на поляне, когда тишину бора нарушил треск автоматов. Взвод белофиннов, приняв боевой порядок, ударил согласованно, дружно.
Впереди лежала возвышенность, дополнявшая и без того преимущество свежему, и хорошо вооружённому, противнику. Ржали вздыбленные кони, и вместе с седоками опускались на землю, срезанные огнём автоматов. Подобно упругой пружине, часть колонны сжало до предела, а затем выправило, отбросило влево за перевал. Лишь горсточка людей, на ходу выбрав немудрёный рубеж, припала к земле.
Пули пчелиным роем носились над головой, как бы предупреждая об опасности. Вокруг ржанье недобитых лошадей, да вопли и стоны раненых. А где-то рядом, как из-под земли, доносились беспорядочные выстрелы и певучее «Ура-а-а-а!». Это наши вооружённые ополченцы атаковали финнов слева за перевалом.
Кто-то позади попытался подняться, и сделать перебежку. Заметив это, я резко взмахнул рукой и крикнул, хотя мой голос, потонув в воздухе, исчез, как исчезают брызги на раскалённой плите. Впереди за бором что-то глухо захлопало, а через несколько секунд, раздирая упрямый воздух, начали плотно шлёпаться и рваться мины. Вокруг дымилась земля.
Треск автоматов не прекращался, словно молотком ударяла невидимая рука по сосне служившей моей защитой, а корни — естественным бруствером. Вокруг что-то напоминало полковое стрельбище в Колпино, с той лишь разницей, что мишени на этот раз представляли живые люди. За спиной, хотя мучительно редко, но хлопали выстрелы, мои подростки-солдаты отражали автоматчиков. Вот уже вторая обойма поставлена в паз: пять новеньких и смазанных патронов заняли боевой порядок в магазинной коробке. Щелчок затвором — и пустая гильза со свистом вылетает в сторону. Ещё выстрел. Глаза неотрывно глядят за перебегающими от дерева к дереву людьми, несущими взаимную смерть.
Что-то дёрнуло прижатую к плечу винтовку. Пуля тявкнула от рикошета. Поправив винтовку, я высматривал новую цель, но в этот момент локоть левой руки подсёкся, и в глазах вспыхнуло небольшое зарево. Неожиданно для себя услышал сказанное отчётливо восклицание «О господи!». Это слово хотя и вспоминалось по некоторым глупостям, особенно при атаке, однако применялось в другом смысле. Орудуя правой рукой, я не терял наблюдения за сектором обстрела. Чувствуя что-то недоброе, в несколько секунд преодолевая короткое расстояние под огнём, рядом со мной очутился маленький солдатик. На его грязном от слёз и пота лице не было ни страха, не удивления. Достаточно было одного движения головы, и солдатик в одно мгновение извлёк из моего ранца пакет первой помощи и так же быстро наложил повязку, не разрывая рукава. Повязка угодила точно на рану. Вторая же рана, о которой не знал ни я, ни тем более мой солдатик, была зажата под мышкой бинтом перевязанной руки. Левая нога в сапоге ощущала что-то горячее и липкое. Не поднимая головы, солдатик по моей просьбе достал из ранца несколько кусков сахара добытого при налётах на обоз. Словно стальные, зубы дробили на мелкую крошку, крепкий синеватого цвета рафинад. При каждом движении челюстей в глазах появлялись искры, — словно рядом кто-то добывал огонь с помощью кресала.
А через некоторое время — набравшись сил, мы соединились с далеко ушедшей вперёд колонной. Руку я подвесил на ремень, а вместо любимой винтовки со штыком взял карабин, так как он удобней на марше, особенно в лесу.
Об авторе:
Ахтырский Павел Арсентьевич писал о том, что видел своими глазами. Участник войны с белофиннами, он познал тяготы плена и боль тяжелых ранений. Подробнее об этом замечательном человеке можно узнать здесь, в разделе «Солдаты Победы». Редакция благодарит сотрудников ЦБС г.Ялуторовска за помощь в организации материалов.
Впереди лежала возвышенность, дополнявшая и без того преимущество свежему, и хорошо вооружённому, противнику. Ржали вздыбленные кони, и вместе с седоками опускались на землю, срезанные огнём автоматов. Подобно упругой пружине, часть колонны сжало до предела, а затем выправило, отбросило влево за перевал. Лишь горсточка людей, на ходу выбрав немудрёный рубеж, припала к земле.
Пули пчелиным роем носились над головой, как бы предупреждая об опасности. Вокруг ржанье недобитых лошадей, да вопли и стоны раненых. А где-то рядом, как из-под земли, доносились беспорядочные выстрелы и певучее «Ура-а-а-а!». Это наши вооружённые ополченцы атаковали финнов слева за перевалом.
Кто-то позади попытался подняться, и сделать перебежку. Заметив это, я резко взмахнул рукой и крикнул, хотя мой голос, потонув в воздухе, исчез, как исчезают брызги на раскалённой плите. Впереди за бором что-то глухо захлопало, а через несколько секунд, раздирая упрямый воздух, начали плотно шлёпаться и рваться мины. Вокруг дымилась земля.
Треск автоматов не прекращался, словно молотком ударяла невидимая рука по сосне служившей моей защитой, а корни — естественным бруствером. Вокруг что-то напоминало полковое стрельбище в Колпино, с той лишь разницей, что мишени на этот раз представляли живые люди. За спиной, хотя мучительно редко, но хлопали выстрелы, мои подростки-солдаты отражали автоматчиков. Вот уже вторая обойма поставлена в паз: пять новеньких и смазанных патронов заняли боевой порядок в магазинной коробке. Щелчок затвором — и пустая гильза со свистом вылетает в сторону. Ещё выстрел. Глаза неотрывно глядят за перебегающими от дерева к дереву людьми, несущими взаимную смерть.
Что-то дёрнуло прижатую к плечу винтовку. Пуля тявкнула от рикошета. Поправив винтовку, я высматривал новую цель, но в этот момент локоть левой руки подсёкся, и в глазах вспыхнуло небольшое зарево. Неожиданно для себя услышал сказанное отчётливо восклицание «О господи!». Это слово хотя и вспоминалось по некоторым глупостям, особенно при атаке, однако применялось в другом смысле. Орудуя правой рукой, я не терял наблюдения за сектором обстрела. Чувствуя что-то недоброе, в несколько секунд преодолевая короткое расстояние под огнём, рядом со мной очутился маленький солдатик. На его грязном от слёз и пота лице не было ни страха, не удивления. Достаточно было одного движения головы, и солдатик в одно мгновение извлёк из моего ранца пакет первой помощи и так же быстро наложил повязку, не разрывая рукава. Повязка угодила точно на рану. Вторая же рана, о которой не знал ни я, ни тем более мой солдатик, была зажата под мышкой бинтом перевязанной руки. Левая нога в сапоге ощущала что-то горячее и липкое. Не поднимая головы, солдатик по моей просьбе достал из ранца несколько кусков сахара добытого при налётах на обоз. Словно стальные, зубы дробили на мелкую крошку, крепкий синеватого цвета рафинад. При каждом движении челюстей в глазах появлялись искры, — словно рядом кто-то добывал огонь с помощью кресала.
А через некоторое время — набравшись сил, мы соединились с далеко ушедшей вперёд колонной. Руку я подвесил на ремень, а вместо любимой винтовки со штыком взял карабин, так как он удобней на марше, особенно в лесу.
Об авторе:
Ахтырский Павел Арсентьевич писал о том, что видел своими глазами. Участник войны с белофиннами, он познал тяготы плена и боль тяжелых ранений. Подробнее об этом замечательном человеке можно узнать здесь, в разделе «Солдаты Победы». Редакция благодарит сотрудников ЦБС г.Ялуторовска за помощь в организации материалов.