Не помня себя он встал, крепко прижал к телу пулемет и в ярости стал поливать огнем все вокруг. Камыши в радиусе 200 метров были срезаны начисто.
Автор: Дубогрий Гульфия Налильевна
Японцы сажали по точкам снайперов-смертников, много наших бойцов они погубили — узкие ущелья, с двух сторон высокие скалы, и снайперы...
Мой дедушка, Тимиров Зинатша Мухаметович, рассказывал, что когда тайга и сопки остались позади, они стремительно вырвались на простор Маньчжурской равнины, ушли вперед и оторвались от своих. Застряли в болоте и попали в окружение. Танков поблизости не видать, чтобы вытащить самоходку, кругом высокие камыши, откуда стреляют — ничего не видно.
И тут снайперская пуля убила дедушкиного друга — земляка Ивана. Это было самое горькое для него в той войне, потерять друга, с которым прошел четыре фронтовых года. Не помня себя, он встал, крепко прижал к телу пулемет и в ярости стал поливать огнем все вокруг. Камыши в радиусе 200 метров были срезаны начисто. Только тогда он опомнился и впервые за всю войну не смог сдержать слез, оплакивая Ивана.
Так сложил свою голову солдат на чужой земле, а дома его ждали жена и маленькие дети...
С жестокими боями, освободив города и села, дошли до китайского города Харбин. После взятия Харбина был салют. Вот тут уже от души все постреляли! Японцы были сломлены, но война не закончилась, еще долго бойцы зачищали остатки японских боевых отрядов.
В детстве я часто спрашивала дедушку — страшно ли было в бою? На что он всегда отвечал: разве в это время думаешь о страхе? Когда работает снайпер, быстро ложишься на землю — для тебя это передышка, заполняешь тарелки патронами, заряжаешь свой пулемет. А когда САУ ведет бой, беспрестанно заправляешь пушку самоходки снарядами.
Вражеские пули дождем сыпались на броню самоходки. Наша броня была крепкой — выдержала. Дед говорил, что пули не раз пролетали со свистом, касаясь его каски. Но пощадили его, он остался жив. А может, его сберег ручной пулемет, с которым он не расставался всю войну. Он был его защитником и ангелом-хранителем.
Дед с честью выполнил свой воинский долг. Его демобилизовали в 1946 году в звании ефрейтора. За мужество и проявленный героизм в боях против Японской Квантунской армии мой дедушка Тимиров Зинатша Мухаметович награжден двумя боевыми медалями — «За боевые заслуги» и «За победу над Японией».
После войны дед прожил достойную трудовую жизнь в родной деревне Шатаново. Вместе с моей бабушкой Фархией они работали звероводами, пчеловодами. К пятидесяти годам простуженные в разведке в ледяной воде ноги дали о себе знать — он потерял способность передвигаться.
Дедушка был удивительным человеком: отважным, сильным духом, надежным товарищем, душевным собеседником, опытным рыбаком и охотником. Односельчане уважали его, советовались с ним, я помню, в доме часто проводили чаепития со множеством гостей.
Мой дедушка умер в 1992 году в Тюмени, на станции Войновка. Помню и горжусь...
Мой дедушка, Тимиров Зинатша Мухаметович, рассказывал, что когда тайга и сопки остались позади, они стремительно вырвались на простор Маньчжурской равнины, ушли вперед и оторвались от своих. Застряли в болоте и попали в окружение. Танков поблизости не видать, чтобы вытащить самоходку, кругом высокие камыши, откуда стреляют — ничего не видно.
И тут снайперская пуля убила дедушкиного друга — земляка Ивана. Это было самое горькое для него в той войне, потерять друга, с которым прошел четыре фронтовых года. Не помня себя, он встал, крепко прижал к телу пулемет и в ярости стал поливать огнем все вокруг. Камыши в радиусе 200 метров были срезаны начисто. Только тогда он опомнился и впервые за всю войну не смог сдержать слез, оплакивая Ивана.
Так сложил свою голову солдат на чужой земле, а дома его ждали жена и маленькие дети...
С жестокими боями, освободив города и села, дошли до китайского города Харбин. После взятия Харбина был салют. Вот тут уже от души все постреляли! Японцы были сломлены, но война не закончилась, еще долго бойцы зачищали остатки японских боевых отрядов.
В детстве я часто спрашивала дедушку — страшно ли было в бою? На что он всегда отвечал: разве в это время думаешь о страхе? Когда работает снайпер, быстро ложишься на землю — для тебя это передышка, заполняешь тарелки патронами, заряжаешь свой пулемет. А когда САУ ведет бой, беспрестанно заправляешь пушку самоходки снарядами.
Вражеские пули дождем сыпались на броню самоходки. Наша броня была крепкой — выдержала. Дед говорил, что пули не раз пролетали со свистом, касаясь его каски. Но пощадили его, он остался жив. А может, его сберег ручной пулемет, с которым он не расставался всю войну. Он был его защитником и ангелом-хранителем.
Дед с честью выполнил свой воинский долг. Его демобилизовали в 1946 году в звании ефрейтора. За мужество и проявленный героизм в боях против Японской Квантунской армии мой дедушка Тимиров Зинатша Мухаметович награжден двумя боевыми медалями — «За боевые заслуги» и «За победу над Японией».
После войны дед прожил достойную трудовую жизнь в родной деревне Шатаново. Вместе с моей бабушкой Фархией они работали звероводами, пчеловодами. К пятидесяти годам простуженные в разведке в ледяной воде ноги дали о себе знать — он потерял способность передвигаться.
Дедушка был удивительным человеком: отважным, сильным духом, надежным товарищем, душевным собеседником, опытным рыбаком и охотником. Односельчане уважали его, советовались с ним, я помню, в доме часто проводили чаепития со множеством гостей.
Мой дедушка умер в 1992 году в Тюмени, на станции Войновка. Помню и горжусь...