Временем призванный

Папа, Рыбкин Владимир Иванович, не стремился засветиться на победных парадах: призванный в армию 1945 году он не принимал непосредственного участия в боевых действиях, хотя отдал военной (и послевоенной) службе 8 лет и 3 месяца. Однако призывники фронтового 45-го года и их дальнейший ратный труд были по праву приравнены к ветеранам Великой Отечественной войны. О родных писать трудно — для меня отец свой, родной, любимый и совсем неофициальный... Лицом к лицу — лица не увидать... Поэтому, по согласованию с автором, я попросила разместить здесь очерк известного журналиста Ю.И. Переплёткина, написанного им к 80-летнему юбилею папы, которого он хорошо знал.

Светлана Владимировна Павлова.

ВРЕМЕНЕМ ПРИЗВАННЫЙ

«Человеку 80. Именно сегодня, 25 июля 2007 года, ветеран Тюменского Севера В.И. Рыбкин отмечает свой красивый юбилей.

Прожито, испытано, сделано немало. И на всех этапах достаточно сложной биографии Владимира Ивановича — с юных лет до мудрой зрелости — он оставался верным своему предназначению: трудиться ради людей. В армии, на производстве, на комсомольской, советской, партийной работе, в общественной деятельности он, по сути, делал одно и то же: всеми средствами добивался безусловного решения всех проблем и задач, которые постоянно ставило перед ним изменчивое время.

Сейчас он говорит:

— Оглядываясь на прожитую жизнь, невольно задумываюсь и испытываю двойственное чувство. С одной стороны, удовлетворение: всегда старался помочь населению города или района, в котором работал, улучшить бытовые и производственные условия, и это удавалось. А с другой стороны, недоумение: как же так, почему постоянно на первом месте была работа, работа и работа? Оно, конечно, вроде и хорошо, но о себе, о семье мы совершенно не думали, некогда было. К примеру, из Тюменского обкома ВЛКСМ меня вдруг направляют на новую должность в Дубровинский район. А я, хоть и молодой, имею уже троих детей, младшая дочка, Светлана, грудничкового возраста. Прибыли на место, жилья нет, отвели нам комнатку в сельсовете... Тогда казалось: раз надо, значит надо. Теперь у меня такой уверенности нет...

Родился В.И. Рыбкин в селе Русаково Аромашевского района. Школу окончить не успел: в октябре военного 1944 года призвали в армию. Потом вернули: произошла какая-то неразбериха с формированием частей. В январе 1945 года мобилизовали снова, теперь уже всерьез и надолго. Курс молодого бойца проходил в Красноярске, жили новобранцы в землянках, затем прибыли представители авиашколы пилотов из Петропавловска, что в Казахстане, Владимир комиссию прошел успешно, был зачислен, стал учиться, а там и война кончилась.

Но не кончилась служба. Военспецы стране были нужны, Рыбкина перевели в радиотехническую школу в Ригу для совершенствования знаний, а после ее окончания направили в 11-ю воздушную армию в г. Кенигсберг. Потом он еще служил в Крыму — в общей сложности не снимал с себя военной формы около восьми лет. Раз надо, значит надо. Такое было время — трудное и требовательное.

Демобилизовался только осенью 1952 года. Среднего образования нет, гражданской специальности нет... Родители жили в Тюмени, город имел три района: Сталинский, Ленинский и Кировский. Рыбкин направился в Кировский райком вставать на учет и был приглашен в кабинет первого секретаря В.П. Солина. Виктор Павлович, узнав, что вчерашний солдат был в своей воинской части секретарем комсомольской организации, сказал ему:

— Нам нужен энергичный, инициативный комсорг на аккумуляторный завод. Молодежи там много, а работа с ней организована плохо. Необходимо это дело поправить. Надеюсь, возражений с твоей стороны не будет?

Возражений не было. Солин позвонил директору завода — мол, райком направляет к вам Рыбкина В.И., парень не просто должен получить специальность и трудиться на предприятии — он имеет опыт комсомольской работы...

Вскоре Владимир стал на заводе своим человеком. Получил профессию, назубок выучив все параметры аккумуляторных батарей, работал в отделе технического контроля, одновременно возглавляя комсомольскую организацию. Молодежь стала жить интереснее, очень многие, включая самого комсорга, пошли учиться в вечернюю школу, получили среднее образование. Успехи Рыбкина были замечены, и парня направили — уже освобожденным комсомольским секретарем — на ДОК «Красный Октябрь». Там молодежи было свыше 1000 человек, и контингент сложный: дети погибших солдат, девчонки из ПТУ, трудные подростки... Но и с ними сумел найти общий язык комсорг Рыбкин. Способный оказался товарищ. Через два года взяли его в обком ВЛКСМ инструктором.

Сигнал судьбы: в обкоме ему поручили кураторство над комсомольцами Ханты-Мансийского округа. Тогда он еще не знал, что именно с Ханты-Мансийском будет связана едва ли не самая яркая и памятная полоса жизни. Но это будет потом, позднее...

А пока — очередной поворот судьбы. Вызвали в обком КПСС и сказали: пришла пора, меняй комсомольские трусы на партийные штаны, поедешь в Дубровинский район. Возглавишь там орготдел, а потом будем рекомендовать тебя на должность секретаря райкома КПСС. Так надо.

Раз надо, значит надо. Стал заворгом, стал секретарем.

Начало работы В.И. Рыбкина в партийной системе совпало с широкомасштабными, порой маловразумительными реорганизациями. Комитеты КПСС, начиная с областного, разделились на сельские и промышленные. Районы, наоборот, стали объединять. Дубровинский влился в Вагайский. Возникли совхозно-колхозные управления («совколупы», как называли их меж собой сотрудники). Райкомы партии превращались в парткомы при «совколупах». Рыбкина отправили работать в Тобольский район и сразу назначили председателем оргкомитета по ликвидации Уватского райкома. Надо было как-то распорядиться имуществом, найти работу для людей.

Владимир Иванович с самого начала не верил в необходимость всех этих пертурбаций. Помог некоторым уватским руководителям найти себе дело в других организациях, в других районах, имущество передал в школы и больницы, а двухэтажное здание райкома оставил, велел закрыть на замок. И правильно сделал: через пару лет Рыбкина назначили председателем оргбюро по созданию присоединенного было к Тобольску Уватского района!.. От чего ушли, к тому пришли.

По сложившейся традиции председатель оргбюро после многотрудных дел по восстановлению района становился его руководителем. Так что Рыбкин возглавил Уватский райком.

А время наступало совсем другое. По глухой, когда-то забытой Богом территории пошли изыскатели, проектировавшие трассу ЛЭП-500 от областного центра до Сургута. Появились на уватской земле строители мощного нефтепровода Усть-Балык — Омск. В Демьянском разместился филиал дирекции строящихся трубопроводов. Началась прокладка железной дороги Тюмень — Тобольск...

Секретарь Уватского райкома КПСС В.И. Рыбкин в решении новых для района задач принимал самое активное участие. Порой, по мнению вышестоящих инстанций, даже чересчур активное. Он, например, настаивал, чтоб железная дорога прошла как можно ближе к населенным пунктам, а не вдали от людей. Возмущался: мол, положили на карту линейку и провели по ней трассу без учета потребностей жителей. Начальство крепко сердилось по поводу его выступлений, но Владимир Иванович и по сей день считает, что дорогу можно было провести по другой схеме, потратившись на несколько лишних километров, зато минуя непроходимые гиблые болота, преодоление которых потребовало громадных средств. Тогда железнодорожный и автомобильный мосты через Иртыш совместились бы в одном «коридоре», что дешевле и разумнее.

Владимир Иванович был в числе тех, кто настаивал на форсированной прокладке участка трубопровода от Усть-Балыка до Демьянского. Это 266 километров. Здесь следовало оборудовать причальное хозяйство, на базе местной нефтебазы развернуть дополнительные емкости, создать станцию перекачки — и нефть из трубопровода поступала бы в танкеры и уходила на Омский перерабатывающий завод. А пока танкеры и наливные баржи делали от Усть-Балыка до Демьянского по Оби и Иртышу крюк более чем в 1000 километров...

Все было сделано, как хотел Рыбкин (хоть и стоило это ему больших нервов), и до полного завершения строительства трубопровода из Демьянского водой было отправлено более полумиллиона тонн усть-балыкской нефти.

Много еще чем памятен стал уватский период работы. «Подтянули» в район из Тюмени Центральное телевидение, построив через определенные интервалы аппаратные и дизельные станции. На притоках реки Демьянки Урне и Кальче геологи нашли нефть. Ю.Г. Эрвье, бывавший вместе с Ф.К. Салмановым в Увате по пути в Горноправдинск, говорил Рыбкину:

— Погоди, Володя, Демьяночка еще прославит тебя! Снимут нефтяники на Севере «сливки» и вернутся сюда...

— Не меня, Юрий Георгиевич, а район прославит...

И действительно: сейчас на Кальче добыча нефти исчисляется миллионами тонн, не за горами разработка Урнинского месторождения.

В 1970 году В.И. Рыбкин серьезно заболел. Перенес сложную операцию. Врачи постановили: никаких поездок, командировок. В обкоме учли это обстоятельство и отправили его в Ханты-Мансийск: мол, будем рекомендовать тебя на должность председателя горисполкома, станешь работать в городе, ездить никуда не надо...

И он отправился дальше на Север. Был избран председателем горисполкома, а через несколько лет — первым секретарем Ханты-Мансийского горкома КПСС и занимал эту должность вплоть до 1978 года.

А.И. Иванов, тоже ветеран, являющийся, как и В.И. Рыбкин, членом Ханты-Мансийского землячества «Югра» в Тюмени, сообщает в своих воспоминаниях:

«Это было очень сложное время. Полностью менялась вся хозяйственная система города. В семидесятых годах жилье и многие объекты Ханты-Мансийска переводились на центральное отопление и водоснабжение. Появилось много новых котельных и артезианских скважин. Резко увеличилось потребление энергии. Встал вопрос о повышении мощности электростанции, реконструкции электросетей, систем водопровода и канализации.

Возросшие объемы строительства потребовали увеличения автотранспорта, а это, в свою очередь, — прокладки внутригородских дорог с твердым покрытием. В этих условиях старые методы работы коммунальных служб уже не годились. Следовало создавать новые структуры, а главное — изменить психологию людей. Руководители городских служб привыкли к печному отоплению, развозу воды в машинах, очистке города лошадиной тягой.

Когда Владимир Иванович перешел в Ханты-Мансийский горком партии, я сменил его на посту председателя горисполкома окружного центра. Он прекрасно знал все проблемы и помогал мне их решать.

В тот период было создано предприятие объединенных котельных и теплосетей, прорабский стройучасток преобразован в городское ремонтно-строительное управление. Укрепили коллектив электростанции, что позволило оперативно осуществить ее реконструкцию и исключить ЧП в электроснабжении. Вообще кадрам тогда уделялось большое внимание. К делу были привлечены такие классные специалисты, как В.А. Гисс, П.П. Стенер, И.Ф. Змановский, Ю.И. Кондаков...

Несмотря на трудности, связанные с финансированием, которое осуществлялось в основном из областного бюджета, удалось возвести целый ряд объектов социально-культурной сферы. За сравнительно короткий срок была запущена первая очередь городского водопровода, решена проблема стабильных авиаперевозок за счет ввода в эксплуатацию взлетно-посадочной полосы (1400 метров) с твердым покрытием. В Ханты-Мансийск пришло Центральное телевидение. К 50-летию Октября построили отличный по тем временам Дворец культуры «Октябрь», ввели новую кирпичную школу на 964 места, началось строительство гостиницы «Югра», непрерывно продолжалась прокладка дорог. Успешно выполнялась и продовольственная программа: была введена в эксплуатацию птицефабрика «Югорская», молочно-товарная ферма на протоке Горная, свинокомплекс на 3000 голов, расширено хозяйство горрыбкоопа...

За этими фактами и цифрами стояла большая и напряженная работа. Порой возникали драматичные ситуации, когда руководитель городского партийного комитета вынужден был противостоять провозглашенной политике приоритетного развития исключительно нефтегазового комплекса, на свой страх и риск принимать ответственные решения в пользу развития города. Интересы Ханты-Мансийска он защищал на всех уровнях — в окружных и областных инстанциях, — порой имея за свое упорство неприятности, но дело от этого выигрывало..."

Прав Александр Иванович: периодически Рыбкин навлекал на себя гнев начальства — а все из-за стремления делать людям добро. Вот хотя бы такой пример. Одной из самых острых проблем в Ханты-Мансийске являлась жилищная. По согласованию с окружкомом заказан был в Ленгипрогоре генеральный план города. Когда он был готов, вместе со схемой и фотографиями макета, где имелись жилые дома повышенной этажности, первые секретари Ханты-Мансийского окружкома и горкома КПСС Ю.П. Старцев и В.И. Рыбкин отправились в Тюмень — все вопросы финансирования решались только в областном центре.

Какую бурю вызвали они в обкоме партии! Больше досталось, пожалуй, Старцеву. Юрий Павлович, говорили ему, как вы могли попасть под влияние Рыбкина? Человека, который то требует, чтоб железную дорогу ему к дому подвели, то диктует темпы строительства трубопровода... Теперь вот небоскребы в Ханты-Мансийске замыслил. Идите и оба подумайте над своим поведением. А в городе стройте дома не выше двух этажей. Исключение — только для административных зданий.

Насколько нелепо звучит это теперь, когда Ханты-Мансийск превратился в современный центр с уникальной архитектурой! Когда там планируется возведение 56-этажного комплекса «Югра»!

А Рыбкин продолжал социально-экономические преобразования в городе, ставшем для него родным. В Ханты-Мансийск, как в свое время в Уват, пришло ЦТ — для этого построили промежуточные аппаратные и дизельные станции в Черном Яру, что возле Демьянского, затем в Батово, в Выкатном и в самом окружном центре.

Построили свой асфальтовый завод, а то асфальт привозили из Тюмени холодным, потом долбили и все равно его не хватало: некоторые улицы и даже дорогу на овоще-молочный комбинат приходилось бетонировать.

Когда в Москве одобрили опыт по рыборазведению в Тюменской и Томской областях, были запланированы новые объекты, в том числе по Ханты-Мансийскому рыбокомбинату. Построили базу сбора икры сырка на озере Ендырь, базу сбора икры муксуна в Долгом Плесе, а на комбинате — цех инкубации и цех по доращиванию молоди. Кстати сказать, в то время один Ханты-Мансийский район сдавал ежегодно до трех тысяч тонн «живого серебра»! Умел Владимир Иванович работать.

Умел организовать людей на доброе дело. И хоть звали его в высоких кабинетах «этот ершистый Рыбкин», не признать его заслуг было нельзя. За уватский период получил орден «Знак Почета», за ханты-мансийский — еще один «Знак Почета», за подъем хлебной и нефтяной целины — медали: «За освоение целинных земель» и «За освоение недр и развитие нефтегазового комплекса Западной Сибири». Все радости и трудности жизни разделяла его Фея — супруга Фея (Анфея по паспорту) Михайловна, экономист, много лет работавшая в органах госстатистики. Год назад супруги не стало... Младшая дочь Светлана смягчила горечь утраты, скрасила его жизнь своей заботой и лаской.

В настоящее время Владимир Иванович на пенсии (а работал до 75 лет), продолжает заниматься общественной деятельностью. Он счастливый отец и дед. Трое его детей получили высшее образование, нашли свое место в жизни. Они подарили ему пятерых внуков и одну внучку.

Нет, не зря «этот ершистый Рыбкин» работал, спорил, руководил, строил, организовывал, показывал пример — многое на тюменской земле изменилось в лучшую сторону, благодаря его стараниям. И многие люди при встрече говорят ему сердечное спасибо. А что может быть дороже человеческой благодарности?"

*********************

Владимир Иванович ушёл из жизни на 87-м году жизни...Огромное спасибо общественной организации «Землячество Югры», где он был Почётным членом правления, за то, что его последние годы были согреты вниманием и уважением коллег, земляков и правительства Ханты-Мансийского автономного округа — Югры.