В его портфолио такие объекты, как бизнес-центры «Нобель-Парк», «Бурнефтегаз», торговые центры «Магнат», «ЦУМ», «Южный», жилые комплексы на Пржевальского, «Озерные аркады», а также десятки других. Но свой главный дом он еще не построил...
Архитектор может тяготеть к какому-то стилю?
Может, конечно. Мы выпускались из института на волне деконструктивизма, когда в моду вошло все кривое, косое и перевернутое. Тем не менее, я тяготею к классике.
На формирование вкуса многое влияет. Так, когда мне было 15 лет бабушка повезла меня в Ленинград на зимние каникулы. Целых три дня мы провели в Эрмитаже. Незабываемо. Еще поразил Военно-морской музей — я увлекался тогда моделированием кораблей, и мне все здесь было интересно. Это, кстати, второй в мире по величине тематический музей после National Maritime Museum в Англии. В этом году, находясь в Санкт-Петербурге, сходил в новое здание этого музея — огромное удовольствие! Экспозиция стала еще лучше, много интересного добавили, применили новые технологии. Детям есть что показать, чему поучить.
История и современность могут каким-то образом сочетаться в архитектуре города? Или истории положено оставаться в музеях?
Знаете, я всякий раз удивляюсь, когда вижу, что вчерашние студенты впадают в ступор, если речь идет об историческом стиле в застройке. Не все могут прорисовать даже архитектурный ордер — некий канон. Спрашиваю почему? Говорят, что им это неинтересно, современная архитектура проще, и вроде как не надо соединять в единое целое старое и новое. В итоге получаем непропорциональную систему с неожиданными там-сям колоннами, портиками и башенками, чрезмерную этажность рядом с аккуратными купеческими особняками.
А когда сами были студентами, что предпочитали? Тоже, наверняка, современность...
Мне очень нравились работы мальтийского архитектора Ричарда Ингланда. Многим он известен тем, что спроектировал самую необычную, пожалуй, церковь на Мальте — приход Маникаты. Ингланд предпочитает простые и понятные формы, отталкивается от природы и исторических закономерностей местности. При этом, он еще и скульптор, и потому, наверное, любит играть с тенями, делая пространство «дышащим». Кстати, мое увлечение архитектурой в детстве и началось с лепки различных объектов и игрушечных «городов».
На пятом курсе нас пригласили на летнюю практику в Краснодарский край, где в достаточно глухом местечке располагалась школа-интернат для уникальных детей. Она была столь же необычна, сколь необычны были ее воспитанники. Сейчас таких ребят называют «дети индиго». Мы были в шоке: классы разновозрастные, вместе находятся и семилетние малыши, и подростки 16 лет. Математика преподается... медитированием. Мы должны были давать уроки рисунка и рассказывать историю архитектуры. А как это делать, если любой ребенок мог встать, чтобы попить водички, выйти из класса и не вернуться, лечь полежать? Постепенно привыкли. Здание, где обитали все, было не самым подходящим для учебы и жизни. Мы провели конкурс на архитектурную концепцию этой школы. Я придумал проект, состоящий из домиков-скворечников из белого камня, которые, на мой взгляд, гармонично вписывались в окружающую среду — прекрасных гор, деревьев, моря... Проект хорошо оценили, но реализован он не был. Насколько мне известно, школа в том месте еще какое-то время просуществовала и закрылась.
Еще в студенчестве у меня была конкурсная работа жилого дома-коттеджа, хотя тогда это слово еще не использовалось широко. Здание было задумано тоже с элементами архитектуры Ингланда — весь ритм жизни был «по солнцу». Утром вы проснулись в спальне с первыми его лучами и дальше передвигаетесь по дому, как подсолнух: душ, кухня, столовая, кабинет, и так до заката в спальне... Важно, что в просторные окна заглядывают не только солнечные лучи, но и деревья, а также перед ними струится вода. Например, напротив большого окна гостиной я специально «посадил» дерево, ведь это так приятно, общаться с гостями, или самому сидеть с книжкой в кресле, поглядывая на дерево, которое находится, практически в доме. Проект получил диплом, но реализован не был — частные дома только начинали строить, нужно было проще и дешевле.
Сложно было организовывать собственное бюро? Папа серьезно поддержал вас?
Не знаю, откуда это расхожее суждение. После окончания Уральского архитектурно-художественного института я должен был уехать в Петрозаводск, но именно в 1993 году обязательное распределение отменили. Отец позвонил мне и сказал, что его предприятие осталось без архитектора, мол, ничего не знаю, приезжай в Тюмень. Без всякого перерыва, отпуска пришлось сразу выходить на ДСК. Отец был директором проектной фирмы, мама работала в службе заказчика, а я, вчерашний студент, — архитектором. К счастью, удалось сделать кое-что хорошее: модернизировать старую панельную 121 серию — «родилась» 121-Т.
Потом пришло время перемен. Мы практически одновременно всей семьей ушли с ДСК. Но не в одну организацию. Я ушел в компанию СТАР, а позднее создал свою «Мастерскую». У отца была своя небольшая компания, и я даже отдавал ему заказы, да и просто периодически помогал. Жили родители в спаренных небольших «двушках» возле гастроцентра, в одной из которых прошло и мое детство.
Как с тягой к простоте сочетаются ваши знаменитые «Озерные аркады»?
Этот проект в каком-то смысле продолжение истории, начатой на улице Пржевальского. Там нам удалось создать определенный модуль стиля и комфорта по высоте и площади помещений. Проект на Пржевальского шел весьма непросто, разрабатывали каменные узлы, заказывали фигурные карнизы, устраивали невиданные тогда в Тюмени арки. Строители на наши задумки смотрели с ужасом и говорили, что у меня воспаленные мозги. Каменщики то и дело просили приехать и показать, как класть кирпичи при таких сложных задумках. Приезжал, показывал.
На «аркадах» сохранены первоначальные принципы: своеобразная планировка помещений, которая позволяет каждую квартиру сделать непохожей на другую, на фасадах выделены цветом нижние нежилые этажи. Специально было выкопано озеро, появилась маленькая набережная, планировалось изящное благоустройство с мостом и ротондой на острове посредине, но не все было воплощено по проекту.
Что важнее — красота или гармоничность?
Для меня эти слова почти синонимы. Правда, сейчас заказчики говорят, мол, ну ее, красоту, надо экономику на первое место ставить.
В Тюмени есть шедевры архитектуры?
Спасская церковь — на углу улиц Челюскинцев и Ленина. Очень красивое здание! На его примере можно рассмотреть, как менялись вкусы в течение времени, какие элементы добавлялись, от чего отказывались. И при этом — сохраняли грациозность и значительность.
Откуда в нашем городе каменные львы выскакивают? Даже в центре города есть.
Должно быть, любят «... итальянцев в России». Если же говорить серьезно, то это не только наша тенденция. В Афинах, например, полно свежих львов. Греки вообще молодцы: у них много исторических памятников, или того, что от них осталось. Но людей не особенно трогают плиты какого-то значительного храма, или полуразрушенный портик дворца, вот они и придумали — восстанавливают, например, какую либо часть, а остальное уже — современная постройка. Будем справедливы — этот беломраморный новодел выглядит весьма достойно. И исторический момент соблюден. Сегодня эта тенденция звучит и у нас в московском кремле.
Что надо сделать, чтобы сохранить лицо города?
Когда гуляем с иногородними гостями по улицам, интересуюсь их мнением — нравится ли им то, что они видят. Представьте себе — искренне говорят, что нравится. Мы-то все критикуем точечную застройку, а она создает видимую динамику, впечатление движения, что город постоянно обновляется. Для меня все не так радужно, «лица» у города становится все меньше. Новые здания должны быть лояльны к старой постройке. Не буду оригинален, если напомню, что история делается по крупицам и хранить ее следует соответствующе.
На «Западе» руки бы оборвали за одну только попытку покуситься на круглую баню, по поводу которой кипели нешуточные страсти. Это все же единственный образчик конструктивизма в нашем городе. И хотя лично мне здание как таковое не слишком нравится, оно помогает создать особую атмосферу. Такие вещи и дают «лицу» необщее выражение.
Я рад, что особняки получают новую жизнь, их восстанавливают, вдыхают в них жизнь, правда, как правило, ресторанную. Но, зачем же потом, на них лепить чудовищные баннеры, которые отнюдь не украшают фасад? Почему не попытаться по-другому поиграть с рекламой, поставить современную рекламную установку или найти еще какое-то разумное решение...
Историческому центру, при всем его обаянии не хватает среды, было бы целесообразно соединить функционально наши архитектурные жемчужинки в ожерелья. А то получается, объект стоит, а кроме как снаружи и посмотреть больше нечего. Кстати, в Москве Собянин активно взялся за сохранение исторического облика, чтобы было больше истинно московских уголков, пешеходных зон, тенистых сквериков. Хороший пример, полагаю.
Что впечатляет вас в архитектуре городов-соседей? Есть такие примеры?
Торгово-развлекательный центр «Вершина» от Эрика ван Эгераата в Сургуте — инновационный проект, есть и архитектура и качество строительства. Впечатляет. Его же авторства в Ханты-Мансийске здание Академии шахмат. Правда, в случае с шахматной Академией не обошлось без хода конем — у этого сложносочиненного сооружения должно быть рядом еще одно маленькое здание-компаньон, пропорционально завязанное в единый ансамбль. Почему-то не построили и появился эффект недосказанности.
Еще в Сургуте есть весьма оригинальная Школа английского. Нашелся же кто-то, кто не пожалел денег на достойное воплощение идеи — собственного Биг-Бена. Приятно посмотреть, честное слово!
Но! Пока у всех этих прекрасных объектов, в том числе нашего Green House, есть общая проблема — среда. Конечно, тюменский «замковый комплекс» идеально бы смотрелся где-нибудь в Оловянниково, а не среди панельных зданий. Впрочем, здесь тоже есть разные мнения. Мы как-то поселили одну иностранную гостью в отеле Green House. Она рассказывала потом, что сначала как очарованная бродила по красивому номеру с канделябрами, радовалась всему, но выглянула в окно и волшебство потускнело. А потом подумала-подумала, а почему бы и нет! Зато глазу есть, за что зацепиться в этой местности.
Что бы вы предложили городу, области, если бы не было ограничений по средствам?
Раз уж я к воде неравнодушен — аквапарк. Я видел аквапарки в Финляндии, Испании, Германии, ОАЭ... В мире многие аквапарки поражают воображение своими пляжами, тропическими лесами, дельфинариями и даже футбольными полями. Хочется, чтобы и у нас, в Сибири, был не просто аквапарк с бассейном и горками разной высоты и замысловатости, а полноценный комплекс с собственным, пусть и небольшим по размеру, океанариумом. Чтобы ребятишки не только развлекались, но и познавали. В Стокгольме видел смешной маленький, но очень популярный детский музейчик с рыбами, огромный музей «одного корабля», где всегда полно детей. Хочется, чтобы и у наших детей что-то такое появилось.
А себе дом вы еще не построили?
Пока все в процессе. У нас в России сапожник всегда без сапог. Зато уже есть баня с панорамными окнами до пола в зоне отдыха. Эффект такой, как будто стены вовсе нет. Гости удивляются и радуются. И я с ними.
Текст: Людмила Караваева. Фото: архив А.Табанакова