Поэт, профессор, доктор философских наук, преподаватель кафедры политологии Тюменского государственного университета
Писатель, мыслитель и философ, член столичных поэтических сообществ и активный жж-юзер, он осмысливает родной край в поэзии и изучает его в «обыденных путешествиях», которые проводят по Тюмени и области группа любителей психогеографии. В его стихах и интернет-записях Тюмень и Тюменская область предстают местом пустым, темным и мистическим.
В общем и целом — да. Еще Мартин Хайдеггер, немецкий философ, писал о значении родины для человека, о том, что мы должны изобрести себе родину, открыть ее в конкретной земле. А психогеографию как понятие изобрели французы. У нас были очень интересные поездки по югу области, самая дальняя — на Северный Урал. По окрестностям Тюмени мы путешествовали с кандидатом исторических наук Федором Корандеем и хорошим человеком по прозвищу Пистолеро. Иногда к нам присоединялся кандидат географических наук, московско-тобольский географ Сергей Рассказов. Разные были цели у поездок. Например, у Федора были старые гравюры, на которых была изображена местность в районе Туринска, мы ездили и смотрели, как все это выглядит сейчас. Потом описывали увиденное. У Федора записи получались более научные, у меня — более геопоэтические.
Открытия были?
Много. Нашли могилу Мирона Галанина, крупного деятеля и писателя-старообрядца. Обнаружили предмет паломничества староверов всего мира — Тарасив ключ. В источниках он называется «Тарасив колодчик», но когда мы местным так сказали, они посмотрели на нас, как на сумасшедших. В этом году в ТюмГУ открылась лаборатория исторической географии и региональной истории. Федор и Сергей — ее сотрудники. Так что теперь наши путешествия приобретут еще большую научность.
Путешествия по Тюмени проходили по той же схеме?
Да, схема одна — человек идет новым для него маршрутом, отличным от схемы «от дома до работы», неофициальными и не туристическими. И то, что он видит, открывается ему по-новому. От этого возникает радость первооткрывания, эмоциональная причастность. Ты сам идешь, смотришь, можешь остановиться. Это не экскурсия, когда тебе говорят, куда глаза повернуть. Экскурсия не связана с таким понятием, как любовь.
Вы наблюдали Тюмень на нескольких временных отрезках. Какова ее главная особенность?
Главная ее особенность в том, что она меняется — постоянно и коренным образом: Тюмень 60-х и Тюмень 70-х, например, — два абсолютно разных города. Поэтому Тюмень вроде как сущности не имеет. Тем не менее, из этой отсутствующей сущности все время что-то появляется, как в буддизме полнота возникает из пустоты. И я не видел в мире более эклектичного места, чем Тюмень. Вот в 80-е годы в здании Правительства области был обком. Приезжает какой-нибудь важный дядька, допустим, министр. Его встречают: машины, все торжественно. А проходишь 50 метров по Хохрякова — там деревня, старушки семечки щелкают и знать не знают про этого министра. А еще чуть в стороне — за школой № 25 —вообще край города и бараки, в которых жили такие угрюмые пролетарии. И все это существовало и до сих пор существует в параллельных реальностях.
Есть дорогие для вас места, которых уже нет на карте города?
Их много. В 60-х, когда я только в школу пошел, Тюмень была маленьким деревянным городком, от него уже почти ничего не осталось. Там, где сейчас магазин «Арсенал», на Ленина, в частном доме жил мой школьный друг Гриша. Всегда было чувство, что это место совершенно не простое. Мы один раз у него во дворе нашли ядро, отдали в музей и ждали, что нам скажут, откуда оно, из какого орудия стреляли. Но нам сказали только «спасибо». Знаковым местом было Текутьевское кладбище. Сейчас это центр города, а в 60-е мы ходили туда гулять с бабушкой, и сразу за этим кладбищем начиналась совершенно дикая природа, озерки с утками. Очень важной точкой был кинотеатр «Победа» на улице Масловский взвоз — там я посмотрел фильм «Генералы песчаных карьеров» уже в студенчестве. Деревня Княжево — я мимо нее сейчас из Метелево езжу на работу — в детстве казалась поселением на краю земли, в котором, наверняка, есть что-то интересное.
У детства топография другая — все кажется большим и далеким.
Да, хотя у меня ощущение, что с тех пор, как я стал себя осознавать, я очень мало изменился. Разве что стал больше знать. Но каких-то коренных изменений во мне не произошло, чувства и представления остались прежними.
Что за явление — геопоэзия?
Понятие «геопоэтика» изобрел французский писатель шотландского происхождения Кеннет Уайт, а в нашей стране это понятие ввел в оборот поэт и эссеист Игорь Сид. Он понимает геопоэзию как некое культурное самоопределение территории, которое происходит вне политических и административных контекстов.
В ваших стихах очень много чисто тюменского пространства, даже если оно не названо конкретно. Это — геопоэзия?
Да, некоторые стихи у меня очень топографические. Вот есть одно про дорогу на лосиную ферму, в сторону Тураева. Хотя, оно, конечно, не про конкретное место, а скорее о том, как ты куда-то едешь и едешь, и постепенно этим пространством наполняешься. Для меня вообще очень поэтичны названия деревень, списки, перечни. Я когда начинаю жж-френдам дарить что-то личное, то дарю города — мне нравится их перечислять. Вообще мой любимый предмет с детства — карта. Она мне нравилась, видимо, потому что у меня не было компьютера, и воображение развивалось. Мы с друзьями часами могли сидеть и рисовать какие-то планеты, страны, города, животных — вариант игры в «Цивилизацию». Слушая рассказы и читая книги, я мог смотреть на карту и мысленно передвигаться по ней. Мир вообще был другим. Собственно, эпоху, в которую мы живем, называют временем конца географии. Потому что география — это то, что постигается, когда мы разглядываем карту или плывем на корабле. И что теряется, когда летишь на самолете.
И все же — как вы относитесь к Тюмени?
В 70-80-е было модно Тюмень ругать. Сейчас, наоборот, ее хвалят и любят. У меня не было к ней нелюбви. Но и приступов гордости я не испытывал. К Тюмени у меня всегда было отношение, как к некой неизбежности. Я мог много раз куда-то уехать, но с самого начала было понятно, что мне надо здесь жить. Поэтому и в стихах Тюмень не предмет восхваления или воспевания. Она — место жизни.
Текст: Наталья Фоминцева. Фото из архива В.Богомякова.
Интересное в рубрике:
Первую лампочку он увидел в 14 лет. Мечтал стать биологом, но поступил на истфак. Три десятка лет службы ...
Скорее всего, она родилась таким человеком-вулканом: энергия бьет через край. Она все делает с азартом — поет, орг...
В семьях ханты и манси есть уговор: если одни дети покидают стойбище, уезжая учиться и работать, то кто-то из&...
Яраги Маммаевич Курбанов приехал в Тюмень на рубеже веков по приглашению Министерства геологии. Ведомству необходим...
Исполнительный директор автономной некоммерческой организации «Авиационный спортивный клуб «Юный авиатор», препо...
Человека, который идеально знает два языка, называют билингвой. Если применить это определение к художнику, сочетающему сразу...
«Практикуя свободное письмо на английском, я вывела правило жизни, которое пока мне нравится. Оно состоит в том,...
Петру Падалкину — 83, но годы не изменили его: он такой же собранный, энергичный, неравнодушный, ка...